Популярный актер, писатель-двоеженец и разведчик. Рассказываем о таинственно исчезнувших беларусах, которых так никогда и не нашли

11 апреля 2025 в 1744352040
Кирилл Папоротников / «Зеркало»

Публичные люди сегодня редко пропадают бесследно. Именно поэтому такой резонанс вызвало таинственное исчезновение спикерки Координационного совета Анжелики Мельниковой. Однако временами такие истории все же случаются. Иногда за этим стоят явные, но недоказанные преступления, а иногда и спустя десятилетия ничего не удается выяснить. Рассказываем о трех нашумевших в прошлом случаях пропажи известных беларусов - популярного актера, разведчика, выпущенного из ГУЛАГа, и писателя-двоеженца.

Как известно, в 1999-2000 годах бесследно исчезли оппозиционные лидеры Юрий Захаренко и Виктор Гончар, бизнесмен Анатолий Красовский и журналист Дмитрий Завадский. Имеются сведения и показания свидетелей, что все они, будучи оппонентами Александра Лукашенко, были похищены подконтрольными ему силовиками и, вероятно, убиты​​​​​. Об этих исчезновениях писали много, у «Зеркала» есть статьи о Завадском, о руководителе «эскадрона смерти» Дмитрии Павличенко и других причастных к этим событиям, а также интервью с дочерью Красовского. Эти трагедии не являются темой нынешнего текста.

Бежал из ГУЛАГа, вернулся, стал разведчиком, исчез

Дмитрий Астапенко (Змітрок Астапенка) родился в 1910 году в современной Смоленской области (сейчас это Россия, но жили там и беларусы). В детстве он переехал на родину отца - в пограничный с Беларусью Шумячский район той же области. А потом поступил в Мстиславский педагогический техникум. Там появилась литературная группа «Мсцiслаўцы» или, как их еще называли, «Амсцiслаўская плеяда»: Аркадий Кулешов - тот самый автор стихотворения «Алеся», которое учат в школе, Юлий Таубин и Астапенко. «Яны былi неразлучныя, i бачылi iх заўсёды разам. <…> Многае звяртала на сябе ўвагу ў гэтай садружнасцi: бескарыслiвая ўлюбёнасць пачынаючых вершатворцаў у абранае iмi вясёлае i цяжкое рамяство, iх шчырая, хоць i трохi наiўная, вернасць высокаму культу сяброўства», - писал критик Рыгор Березкин.

Годы спустя Кулешов посвятил обоим друзьям пронзительное произведение «Монолог».

Сябры мае! Пад пустак дыванамі

Ці не абрыдла безназоўнасць вам?

Дзе дзверы, што замкнуліся за вамі?

Як вас знайсці? Якіх пытацца брам?

Маўчыць нябыт каменных пліт паважных,

Дзе з надпісаў дажджы змываюць пыл,

Там я блукаў, але імёнаў вашых

Не адшукаў на вокладках магіл.

Няма куды сваю жалобу ўскласці

Ні жонкам, ні знаёмым, ні бацькам.

Сябры мае, хіба аб гэтым шчасці

У маладосці марылася нам?

Фрагмент из произведения Аркадия Кулешова «Монолог»

В 1937-м Юлия Таубина расстреляют (ему было всего всего 26 лет). А вот Астапенко… Рассказ об этом впереди.

Окончив техникум, Астапенко получил должность в Книжной палате и продолжил учебу на литературном отделении столичного пединститута. Вместе с другими студентами он входил в шуточное товарищество «ТАВІЗ» - «Таварыства аматараў выпіць і закусіць», а также в литературное объединение «Маладняк», затем Беларусскую ассоциацию пролетарских писателей. У него выходили сборники «На ўсход сонца. Першая кніга вершаў» и «Краіне» (1931), «Абураныя» (1932). В следующем году была напечана его книжка-раскраска для детей «Трактар». Некоторые коллеги критиковали его за «панаванне інтымных матываў і захапленне прымітывам сялянскага жыцця».

«Ён быў неардынарнай асобаю, якая прываблівала і сяброў, і, вядома, супрацоўнікаў "органаў": вывучаў замежныя мовы, чытаў у арыгінале Гайнэ й Міцкевіча, чамусьці цікавіўся фізыкай, тлумачачы гэта працаю над фантастычным раманам, які - "Вызваленне сіл" - сапраўды быў напісаны і стаўся адным з першых у нашай літаратуры навукова-фантастычных твораў. Ён называў сябе пралетарскім пісьменнікам, але адначасна казаў калегам пра намер уцячы ў Заходнюю Беларусь (тогда часть Польши. - Прим. ред.), каб "пісаць, што яму хочацца, а не выконваць сацыяльны заказ партыі". Апрача таго, у ОГПУ (затем его преобразовали в НКВД. - Прим. ред.) прыходзілі сігналы, што Змітрок з прыяцелямі слухае ў сваёй кватэры варожыя радыёгаласы», - рассказывал о нем писатель Владимир Орлов. По своим взглядам молодой писатель был беларусским патриотом. В 1930-м ему приснилось, что над Домом правительства в Минске развевается национальный бело-красно-белый флаг.

В 1933-м Дмитрия арестовали по делу «Беларускай народнай грамады». Это была мифическая контрреволюционная организация, придуманная силовиками. По ней были арестованы два десятка молодых поэтов и писателей, в том числе Сергей Астрейко, Владимир Дудицкий (о нем мы расскажем ниже), Максим Лужанин, Юлий Тавбин, Лукаш Калюга и другие.

Астапенко осудили на три года, однако уже через два отпустили (кроме него, так повезло только Лужанину). Судя по всему, оба, спасая свою жизнь, согласились сотрудничать со спецслужбами. В 1936-м Дмитрия арестовали второй раз. Узнав о том, что на квартире его ждут силовики, он пошел ночевать к одному приятелю, затем к другому, но все равно был схвачен. После шести месяцев допросов писатель вдруг «вспомнил» и дал показания о том, что в своей контрреволюционной организации он с друзьями обсуждал жизнь в капиталистической Беларуси и даже якобы придумал штрафовать там тех, кто использовал русский язык. За это он получил восемь лет и был отправлен в Сибирь. Не выдержав условий ГУЛАГа, убежал из лагеря, но, не зная дороги, вернулся назад (за это добавили еще два года).

Тем не менее в 1942-м Астапенко неожиданно освободили, да еще и разрешили жить в Москве. Там он написал ряд произведений, которые передал поэту Максиму Танку. Скорее всего, выход на свободу опять не обошелся без спецслужб, ведь два года спустя, в конце сентября 1944 года, Дмитрия в составе группы разведчиков забросили в Словакию. 7 октября группу отправили на задание, после чего никаких сведений о них больше не поступало.

Казалось бы, Астапенко погиб. Однако Кулешов считал, что видел его после войны. «Знаёмы твар (Змітрака Астапенкi) неяк прамiльгнуў у вiрлiвым маскоўскiм натоўпе», - рассказывал он. Может, это была иллюзия, желание найти умершего друга? Однако также имелась информация, что Астапенко, будучи в Словакии, прислал письмо в Берлин, в русскую коллаборантскую газету. Оттуда документ передали уже в беларусскую коллаборантскую газету, где тогда работал писатель Масей Седнев. В письме содержалась просьба о помощи.

«Что это было? Провокация? Операция советской разведки? Или Астапенко действительно пытался сбежать на Запад, как думали некоторые?» - задавались вопросами в своей статье архивист Виталий Скалабан и журналистка Людмила Рублевская. И цитировали Седнева: «Ад Змiтрака ўсяго можна было чакаць, чалавек ён быў неардынарны, адукаваны, таленавiты, адчайны. Ён неаднаразова ўцякаў. Усё магло здарыцца, калi апынуўся ў Славакii, мог ён там не загiнуць».

Есть еще один факт: Астапенко достаточно быстро реабилитировали - по первому делу в 1956-м, по второму и вовсе в 1954-м. Многие ждали такого вердикта десятилетиями. Возможно, литератору-разведчику в какой-то момент разрешили исчезнуть и начать новую жизнь. Так ли это - пока подтверждений нет.

Алкоголь, мания преследования и две жены одновременно

Настоящее имя поэта Владимира Дудицкого - Владимир Гутько. Родился он в 1911-м на территории современного Пуховичского района Минской области в деревне Дучичи - отсюда и псевдоним. Наиболее полную биографию этого литератора написал исследователь Левон Юревич, к тому же собравший его произведения под одной обложкой. Именно на его работу мы и будем ссылаться.

Образование Владимир получил в минской школе-семилетке и в «кузнице беларусских кадров» - столичном педагогическом техникуме, куда поступил в 1927-м. Там у него среди прочих преподавал классик беларусской литературы Якуб Колас. Однако вскоре власти начали борьбу с представителями национальной культуры. Дудицкого исключили. Постепенно репрессии усиливались. В 1933-м его арестовали по тому же делу, что Астапенко, и присудили три года лагерей (в 1956-м он был реабилитирован). При обыске исчез подготовленный им к печати первый сборник поэзии. После освобождения его сослали на два года в Центральную Азию, но в конце 1937-го досрочно освободили в связи с перенесенной малярией.

По дороге домой у Дудицкого украли паспорт, поэтому по прибытии в Минск его вновь арестовали и предложили уехать из столицы. Владимир выбрал Витебск, устроился там учителем - и через некоторое время был уволен. Вернулся в Минск - результат оказался тем же.

Писатель осознал, что при советской власти будущего у него в этой стране нет. Когда началась Вторая мировая война и немцы оккупировали Беларусь, он стал работать в подконтрольных им структурах. Являлся заведующим отделом культуры Минской городской управы, затем занимал аналогичную должность в Борисове, после вернулся в столицу, где вошел в состав созданной нацистами Беларусской центральной рады, возглавлял отдел пропаганды Беларусской крайовой обороны (коллобарантской военной организации).

Коллега Дудицкого Янина Кохановская так вспоминала о нем: «Гэта п'яніца і авантурнік. <…> Ён быў прыгожым мужчынам, добра рэпрэзентаваўся. І добры беларус, шчыры, адданы. Але маральна… Гэта хвароба бальшыні нашых людзей - п'янства». По ее же словам, в Минске у Владимира было две жены, живших в разных районах города.

Как пишет Юревич, Дудицкий был одним из организаторов выхода «Беларускай газеты», участвовал в беларусизации местных школ и работавшего в Минске театра.

При этом Владимир быстро лишился иллюзий относительно нацистов. Он принимал участие в создании «Беларускай незалежніцкай партыі», которая выступала как против коммунистов, так и против немцев. Однако ненависть к СССР была сильнее. Кроме того, партизаны, не убедив Владимира сотрудничать с ними, убили его мать.

В итоге с отступлением немцев Дудицкий уехал на Запад, сначала в Германию. Там в конце войны - «мо праз сваю авантурнасць, а мо ад неспатоленай прагі надалей працягваць змаганне з Саветамі», писал Юревич - он присоединился к структурам российского генерала Андрея Власова. В его Российской освободительной армии Владимир продвигал создание беларусских отделов. Эта попытка оказалась неудачной, но его еще долго обвиняли в предательстве беларусской национальной идеи.

Пройдя после войны фильтрационные лагеря, Дудицкий эмигрировал в Венесуэлу. Именно там он первый раз пропал. Как позже выяснилось, в Венесуэле Владимир нашел себе жену, затем ушел к другой женщине, имевшей трех детей. Муж последней покончил жизнь самоубийством. Брошенная жена Владимира добилась его увольнения, и он уехал в провинцию, пытаясь заработать себе и новой семье на пропитание.

В 1956 году Дудицкого пригласили в Мюнхен, где он возглавил «Радио Освобождение» (спустя три года его переименовали в «Радио Свобода»). Тогда у него стала проявляться мания преследования. Однажды жена Владимира позвонила его коллеге с просьбой срочно прийти. Тот нашел жену и детей на лестнице, а Дудицкий, будучи пьяным, что-то искал в квартире. Когда он и коллега вышли на улицу, Владимир признался: «Даражэнькі, нічога не магу зрабіць: як прыходжу з працы, заўсёды здаецца, што за дзвярыма НКВДыст стаіць і чакае».

Такое поведение, усугубленное пьянством, привело к тому, что в 1962-м Дудицкий ушел с должности директора и уехал в Нью-Йорк. Позже он работал преподавателем в штате Индиана. После 1976 года его следы теряются. О дальнейшей судьбе существуют несколько версий.

Согласно первой, из-за ностальгии Дудицкий сам вернулся на родину. По второй, он уехал в Аргентину, где было много просоветских эмигрантов, и там, будучи пьяным, был вывезен в тот же СССР. По третьей версии, он просто ушел из семьи.

«На цвярозы лад, не мог чалавек з біяграфіяй Дудзіцкага ў часе Другой сусветнай вайны ды з такой нянавісцю да Саветаў настолькі засумаваць па Беларусі, каб паехаць туды! На гэта не наважыўся нават самы прасавецкі з эміграцыйных паэтаў, Уладзімер Клішэвіч (он приезжал в Беларусь, но так и не переехал туда. - Прим. ред.). Тым больш - Дудзіцкі, з ягонай маніяй пераследу, з абсалютна рэальным усведамленнем, што менавіта чакае па вяртанні яго - былога прапагандыста ў акупаваным Мінску, дырэктара Радыё "Вызваленне"», - писал Левон Юревич.

По его мнению, Дудицкий своим исчезновением решил семейные проблемы, бросив жену с детьми - возможно, ради новой любви и новой страны. Что с ним произошло, мы не знаем - остались лишь его произведения.

Учеба у Баталова, съемки в кино и роковая поездка в Германию

Андрей Бубашкин родился в 1958-м в Лиде. Актерству он учился в московском ВГИКе в мастерской Алексея Баталова, прославившегося съемками в фильмах «Летят журавли» и «Москва слезам не верит». Андрей был одним из его любимых учеников.

После окончания вуза Бубашкин в 1986-м попал в минский Театр-студию киноактера, где и играл, параллельно снимаясь в кино. На его счету как минимум 40 фильмов. Среди них главные роли в картинах «Невероятный случай» (1989) и «Под кличкой "Ика"» (1997), роли в «Мудромере» и «Плаче перепелки», эпизод в сериале «Зал ожидания». Один из них, беларусско-азербайджанский фильм «Под кличкой "Ика"», оказался очень востребован в этой кавказской стране - его показывали каждый год 20 января (в тот день в 1990-м части Советской армии вошли в Баку, подавив протесты, тогда погибли 137 человек).

В театре же наибольшей популярностью пользовался моноспектакль Бубашкина «Любовь смешного человека» по рассказу Федора Достоевского «Сон смешного человека». Постановка проходила с аншлагами. Художник Владимир Уроднич создал по его мотивам картину, на которой изобразил диалог российского писателя и беларусского актера.

Параллельно с работой в столице Бубашкин - примерно с 1996 года - начал сотрудничать с Минским областным драмтеатром в Молодечно. «Играл роли в отдельных спектаклях репертуара того времени. Поставил драму [немецкого драматурга] Танкреда Дорста "Герр Пауль". Пьеса очень сложная для нашего менталитета и воспринималась в первую очередь как конфликт между молодым поколением, у которого есть свежие, как принято сейчас говорить, инновационные идеи, за которым стоит капитал, и уходящим поколением, которое препятствует появлению всего нового. Этот один из самых примечательных спектаклей молодого театра был показан на Фестивале немецкой драматургии, который организовал Институт имени Гёте - немецкий культурно-просветительский центр (Минск)», - рассказывал коллектив в своих социальных сетях.

«Андрей Бубашкин выходил на сцену в образе то Сократа, то шарлатана, вживаясь на экране в роли святых, бандитов и алкоголиков. Вводился в спектакли вместо коллеги, убитого в криминальных разборках, и снимался рядом со звездами советского кинематографа, подыгрывая бизнесмену, купившему себе центральное место в кадре. Осваивал бизнес, которым занялись его однокашники по ВГИКу, очень далекий от подмостков и съемочных площадок (речь о ювелирном деле. - Прим. ред.), и параллельно писал синопсисы к фильмам, которые когда-нибудь мечтал снять сам», - писала о нем журналистка Ирина Завадская.

Весной 1999 года Бубашкин отправился в немецкий Мюнстер на гастроли со своим спектаклем «Любовь смешного человека». Туда его пригласил друг и сокурсник по ВГИКу. Заработанных денег хватило на покупку машины «Хонда», одежды жене и детям, еды. Себе актер набрал альбомов по искусству. Перед отъездом позвонил жене Элеоноре и предупредил, чтобы его ждали в Минске.

Андрей пересек границу Германии и Польши, после чего пропал. Тогда случалось, что на одиночных водителей нападали банды, поэтому перегонщики автомобилей объединялись в большие караваны по 10−20 машин, чтобы в случае чего защититься вместе. Однако Бубашкин поехал один. Официально днем исчезновения считается 30 мая 1999 года.

Позже нанятое частное детективное агентство обнаружило тот самый автомобиль в Калининграде - новый владелец купил его в Польше. Однако выяснилось, что машину перепродали несколько раз за короткий промежуток времени, и нить поиска оборвалась.

«Возможно, меня не поймут, но я ни о чем не жалею. Может быть, жизнь испытала бы меня в чем-то другом. Но у меня остался прекрасный сын, который так похож на Андрея. Внешне, своим чувством юмора, концертами, которые устраивает для меня по вечерам, как это делал когда-то его отец», - рассказывала его жена Элеонора Бубашкина, известная художница. Никита Бубашкин, когда вырос, тоже занялся творчеством: окончил Академию искусств, стал звукорежиссером и собрал свою группу Groove Dealer. Но что стало с его отцом, неизвестно до сих пор.